Кредитный рычаг Архимеда

Анатолий Вассерман

   Экономика — дело рискованное. Предсказать грядущее состояние рынка мало кому под силу. Так что участники рынка стараются застраховаться.

   Проще всего использовать для страховки фьючерс (futures — будущие). Это контракт на куплю-продажу товара в какой-то момент в будущем, но по цене, согласованной при заключении контракта. Заключив несколько таких контрактов, на разные сроки и по разным ценам, можно избежать убытков: что потеряешь на одном контракте — наверстаешь на другом. Правда, чем больше ожидаемые колебания условий рынка, тем больше оказываются число необходимых контрактов и разброс их условий.

   К сожалению, и прибыль при страховке фиксируется: выиграть на колебаниях рынка при страховке так же трудно, как проиграть. Поэтому некоторые из участников рынка опираются на спекуляцию (speculation — рассмотрение). Они пытаются угадать движение рынка. И на основе своих догадок заключают контракты несимметрично. Если рынок двинется в угаданную сторону, спекулянт выигрывает. А кто не угадал — проиграет.

   Ценные бумаги — акции (обязательства фирмы делиться доходами) или те же фьючерсы — сами оказываются предметом торговли. И для них есть страховые инструменты. Например, опцион (option — возможность) — фьючерс на ценную бумагу. Такие бумаги называют производными.

   По мере развития рынка объём торговли страховыми инструментами растёт. Риск по любому контракту оказывается распределён между почти всеми участниками рынка. Соответственно потери и приобретения каждого при колебаниях рынка сводятся к минимуму. Рынок стабилизируется, становится легко предсказуемым. А это ускоряет развитие экономики.

   Чем точнее удаётся предсказать движения рынка, тем точнее рассчитывается цена производных. Ясно, что спрос на формулы таких расчётов велик. Зачем отвлекать на страховку больше денег, чем необходимо?

   В 1973-м Фишер Блэк и Майрон Скоулс разработали непревзойдённо точную формулу оценки опциона. Затем они вместе с Робертом Мёртоном расширили диапазон применимости формулы. Она теперь пригодна для самых разнообразных ценных бумаг при широчайших предположениях относительно условий на рынке.

   Естественно, формула Блэка–Скоулса стала основным способом оценки производных. А чем точнее оценка, тем стабильнее работа рынка. Последние два десятилетия мировая экономика развивалась в необычайно благоприятных условиях — соответственно и невиданными темпами.

   В 1997-м Мёртон и Скоулс заслуженно получили Нобелевскую премию по экономике. Жаль, Фишер Блэк не дожил до триумфа. Умер, перевалив за пятьдесят, в 1995-м. А посмертно Нобелевскую премию не выдают.

   Казалось бы, желанная стабилизация рынка достигнута навсегда. Но у стабильности есть оборотная сторона. Чем легче страховаться, тем труднее спекулировать. Но ведь так хочется извлечь из каждого колебания рынка прибыль! Особенно если можешь угадать эти колебания точнее прочих — и таким образом извлечь выгоду из своего умственного превосходства. А кто в своё превосходство не верит?

   Вообще без спекулянтов рынку обойтись нельзя. Кто-то должен брать на себя риск — и вознаграждаться, если риск оправдался. Против чрезмерной стабилизации спекулянты придумали средство: кредитный рычаг.

   Допустим, Вы можете потерять на какой-то спекуляции не более 5 %. Тогда Вы занимаете в 20 раз больше денег, чем можете сами использовать для этой спекуляции. Даже в худшем случае, при максимальных потерях, Вам хватит денег, чтобы расплатиться с долгами. Зато если выиграете — весь выигрыш Ваш. Кредитору надо лишь вернуть исходный капитал и обычные проценты. А они на стабильном рынке очень малы.

   Чем точнее оценён возможный риск, тем больше можно одолжить. Если риск составляет 3 % — длина рычага может вырасти до 33, то есть можно вовлечь в спекуляцию в 33 раза больше, чем есть у самого спекулянта. А если погрешность оценки уменьшить до 1 % — рычаг вырастет до 100!

   Естественно, формула Блэка–Скоулса — такой же могучий инструмент для спекулянтов, как и для страховщиков. Точность оценки производных многократно возросла. Соответственно выросли и кредитные рычаги.

   Например, крупнейший швейцарский банк UBS (United Bank of Switzerland — Объединённый Банк Швейцарии) предоставлял своим клиентам кредитные рычаги, не превышающие 30. Но инвестиционному фонду LTCM (Long Term Capital Management — ДолгоСрочное Управление Капиталом), чьи операции строились на формуле Блэка–Скоулса, банк давал кредит, превышающий собственные капиталы фонда в 250 раз!

   Так что сами Мёртон и Скоулс распорядились полученной премией (около миллиона долларов) наилучшим мыслимым способом. Они основали инвестиционный фонд. Зная все нюансы своей формулы, они оценивали любые производные с невиданной точностью. Значит, и кредиты получали максимальные. И прибыль фонда вызывала всеобщую зависть.

   Суть любой страховки — распределение риска между максимально возможным числом участников рынка. Тогда потери каждого из них даже в наихудших мыслимых обстоятельствах не превосходят разумного.

   Но что если потери превзойдут сумму возможностей страховщиков?

   Первооснова любой прибыли — производство. Собственно, прибыль потому и возникает, что человек может сделать больше, чем съесть. Это — тот самый прибавочный продукт, который существовал задолго до того, как Карл Генрихович Маркс создал теорию прибавочной стоимости.

   Так что общая прибыль всех участников рынка не может превзойти общую выработку всего общества.

   Кредитные же рычаги выжимают прибыли намного больше, чем допускают производственные возможности общества. Не удивительно: эта прибыль извлекается из колебаний рынка. То есть из людских надежд и ожиданий. А они, в отличие от производства, не ограничены ничем.

   Но доходом рано или поздно захочется воспользоваться: съездить на курорт, купить автомобиль получше… В конце концов бумажная прибыль столкнулась с реальными ценностями. И выяснилось: на всех не хватит — произведено гораздо меньше, чем хотят купить.

   Быстрее всего в последние годы развивались страны Юго-Восточной Азии. Соответственно там ожидания были самыми радужными. И разрыв между массой денег и массой товаров оказался больше всего. Потому тамошние рынки под грузом горы необеспеченных денег рухнули первыми.

   Но Юго-Востоком дело не ограничилось. Рынок нынче мировой. Через разветвлённую сеть трансконтинентальных корпораций и банков любая торговая операция вовлекает капиталы из самых отдалённых уголков мира. Прибыли европейских и американских фондов, как выяснилось, тоже зависели не столько от успехов отечественного производства, сколько от восточных радужных ожиданий.

   Формула Блэка–Скоулса многие годы удерживала рынок слишком стабильным. Страховые ресурсы общества были сведены к минимуму — зачем отвлекать деньги от дела! Соответственно и первое же колебание оказалось куда серьёзнее, чем ожидали. Юго-Восточный кризис вышел далеко за пределы возможных страховок. Все фонды, чей бизнес невозможен без надёжной страховки, оказались под ударом.

   И одним из первых рухнул фонд Мёртона–Скоулса.